— Даниил Геннадиевич, сложно ли быть сыном Геннадия Кернеса?
— Да, сложно. Потому что у тебя практически нет права на ошибку. Отец мог делать поблажки другим людям, но только не родным сыновьям. Дело в том, что он был безумно требователен к себе и к своим детям относился так же.
Отец очень ценил, когда люди ему доверяли. Зачастую он не раскрывал своих планов, но в итоге оказывался прав. Сам был смелым и ценил смелых.
У нас был по-настоящему замечательный отец. Хотя и крайне сдержанный на похвалы. Что поделаешь, такой характер. Зато если он хвалил, ты понимал, что сделал нечто действительно достойное внимания, прыгнул выше головы.
— Когда вы подрастали, вам хотелось больше общаться с отцом? Наверняка были какие-то вопросы, на которые мог ответить только он.
— Если честно, шансы вклиниться в плотный рабочий график отца были невелики. Помимо нас, у него был еще один ребенок, можно даже сказать, любимчик, — город Харьков. И каждую минуту отец посвящал работе.
— Вы ревновали отца к ней?
— Вряд ли. Наблюдать, как он работает, было чрезвычайно увлекательно. Отец умел создать вокруг себя вихрь – и все начинало двигаться, меняться, невозможное становилось возможным. Это движение просто завораживало. Благодаря этому Харьков сегодня такой, каким мы его видим каждый день, – современный, красивый, комфортный, ухоженный.
— Какие черты характера Геннадия Адольфовича вы хотели бы перенять?
— Интуиция. Это первое. Второе – отец всегда четко знал, где границы, которые нельзя переступать. Третье – колоссальная трудоспособность. Я не видел людей, которые работают по круглые сутки, при этом еще бегают, занимаются спортом, окунаются в источнике. И четвертое, конечно же, глубочайшая мудрость.
— В чем феномен Геннадия Кернеса как руководителя?
— Фактически отец возглавлял город с 2006 года, когда был еще секретарем горсовета. Ежедневную хозяйственную, операционную работу реально выполнял именно он. Работал тогда едва ли не 24 часа в сутки. Вникал во все до мелочей. Он не ленился сесть в машину в два часа ночи, чтобы поехать посмотреть, как ремонтируют дороги. И требовал такого же отношения к работе от других.
— Как у него получалось своих еще вчерашних врагов делать соратниками?
— Я уже говорил, это мудрость. Отец в любой ситуации находил возможность спокойно все взвесить и найти, как говорится, общий знаменатель.
Меня всегда удивляло его отношение к людям. Человек при должности — отец к нему относится определенным образом. Человека сняли — отношение не изменилось. Сегодня это достаточно редкое качество. Люди очень тонко чувствуют, если ты в них видишь только должность, звания и регалии.
— У Геннадия Адольфовича было очень много проектов, связанных с молодежью. Ему не хватало общения с ней или он воспринимал его как энергетический обмен?
— Знаете, понятие молодежи, особенно сегодня, во многом условно. До покушения отец даже в свои 55 был моложе многих 30-летних. И в плане физической формы, в плане жизненной энергии. Так что это еще вопрос: кто от кого подпитывался энергией.
Другое дело, что отец отлично понимал: молодое поколение – это те, кто будет развивать и строить город завтра. Для него было очень важно, чтобы молодежь любила Харьков и чувствовала себя в нем комфортно. Поэтому в городе всесторонне поддерживались молодежные инициативы, развивалась соответствующая инфраструктура.
— Политическая сила «Блок Кернеса – Успешный Харьков» носит имя вашего отца. Как вы к этому относитесь?
— Считаю, что это хорошо и правильно. Ни один город не гордится своим мэром так, как Харьков. Авторитет Геннадия Кернеса среди харьковчан остается чрезвычайно высоким. Мне кажется, люди, которые состоят в этой партии, должны чувствовать особую ответственность.
— Вы уже задумывались о том, как хотели бы увековечить память об отце?
— Мы с братом Кириллом очень хотим написать книгу о нем. Но должно пройти время. Большое видится на расстоянии. О достижениях отца на посту мэра знают все. А я очень хотел бы рассказать о его жизни вне политики. Для многих это «черный ящик», потому что для публики отец оставался закрытым человеком. А на самом деле он был разносторонним, чрезвычайно много знал, понимал и не был лишен простых человеческих эмоций. Думаю, такая откровенная книга о замечательном человеке была бы интересна харьковчанам.
